Новейшая история домов в Леонтьевском, в частности строения 2, началась не так давно, в начале 2000-х годов строения по переулку признали аварийными и владельцев квартир начали отселять. Выселили практически всех, кроме… людей, которые успели свое жилье приватизировать.

 

В 1989 году Эмилия Суптель и ее мама Розалия Кородзиевская открыли в доме, где они жили с 1974 года, домашний ресторанчик со славным названием «Станиславского, 2». Эти две женщины, как ни стыдно это признавать, стали фактически единственными защитницами дома в Леонтьевском переулке. Они на свои деньги заказали историческое исследование корпусов (главный дом, где и размещался когда-то театр Позднякова, имеет статус памятника), из которого следует, что вся городская усадьба обрела свой нынешний вид в 1876 году. В домах прослеживается первоначальная планировка, сохранились детали подлинных интерьеров, печи, кое-где осталась лепнина и паркет. В 2004 году строения были обследованы рабочей комиссией Главного управления по охране памятников и 21 июля 2004 года представительная экспертная комиссия ГУОП признала, что строения 1, 2, 3 представляют собой единый архитектурный комплекс, роль которого в истории русского театра весьма велика, и поставила весь усадебный ансамбль на охрану. А 15 марта 2005 года все та же Экспертная комиссия, но уже совсем в другом составе признала наличие строения 2 в списках памятников ошибочным. Заступничество ныне покойного директора института искусствознания Алексея Ильича Комеча на решение второй комиссии не повлияло. Эмилию, которая на первой комиссии была представлена как «руководитель инициативной группы жильцов» на вторую не то что не пригласили, просто не пустили. Впрочем, не было и основного докладчика, человека, который смог доказать 7 месяцев назад, что дом в Леонтьевском переулке достоин быть памятником.

 

Чтобы знающим людям было понятно, о чем идет речь, некоторые фамилии, зафиксированные в протоколах первой и второй комиссии. Первая, поставившая на охрану: Тыдман Л.В., Пирогов В.Ю., Русаковский И.К. (институт искусствознания, основной докладчик), Яхонт О. В. (РГГУ), Апенин В.П. и Королев С.В. (ВООПИК), Злочевский Г.Д. (Общество изучения русской усадьбы), Кульчинский Д.Н. (ЦНРПМ), Рахматуллин Р.Э., Царева Т.В. Вторая, снявшая с охраны: Касаткина А.В. (ГУОП), Виноградов В.А. («Спецпроектреставрация»), Злочевский Г.Д. (Общество изучения русской усадьбы), значительно расширен состав ГУП «Моспроект-2», почему-то приглашен и присутствует Бобылев В.Г. (зам руководителя департамента национальных счетов Министерства экономического развития и торговли РФ)… Ни ВООПИК, ни институт искусствознания, ни представители инициативной группы жильцов в протоколе второй комиссии не значатся. Можно долго гадать, кто же из специалистов ошибся (одна комиссия в составе 30 человек признает право дома на существование, другая, вместе с приглашенным специалистом по национальным счетам - нет), но, вот совпадение, на сцене появился новый игрок. Некий банк с доходными амбициями, которому ошибка первой комиссии была как нельзя кстати. Ибо нет больше памятника, а есть «аварийный» дом под «реконструкцию» (читай снос) и много-много дорогой земли в центре Москвы.

 

Пока ресторанчик в Леонтьевском переулке работает. Каждый вечер отведать русской кухни приходят иностранцы. По соседству с дверью ресторана дверь инвестора, охраняемая хмурым господином в форме. Редкие оставшиеся соседи показывают Эмилии из-под полы добытые проекты реконструкции (о, по ним, комплекс предполагается очень мощный, вряд ли и театр Позднякова по Никитской, сохранивший свой статус, выдержит такое строительство), инвестор же изыскивает новые планы отселения неудобной семейки. И хорошо, если не криминальные. Хотя Эмилию уже пытались пугать пожаром, взрывом и прочими стихийными бедствиями. Поэтому дверь в ресторанчик открывают не каждому, а на входе сидят аж две охранницы дворового происхождения. Весьма добродушные и тут же подставляющие головы, чтобы им почесали за ухом. В общем, пока дом фактически на осадном положении.