Интересные документы, в связи с подготовкой новой истории для сайта, попали нам в руки. Очень наглядные. Настолько, что достойны отдельного рассмотрения. Своего рода инструкция по тому, как можно безнаказанно уничтожить памятник. Итак,

 

16 мая 1995 года Москва приросла еще одним памятником местного значения. В связи со столетним юбилеем известного художника-графика Николая Николаевича Купреянова (1894-1933) квартире в Малом Знаменском переулке, в доме 7/10, стр.1, где художник прожил последние годы, был присвоен статус памятника истории и культуры. А поскольку квартира находилась в доме, который подлежал реконструкции, своим постановлением Правительство Москвы предусмотрело:

Контроль был возложен на префекта ЦАО и начальника УГКОИП г. Москвы (правопреемник – Москомнаследие). 

           

19 октября 1998 года реконструктором (ОАО «Городской дом») было подписано охранное обязательство из 11 пунктов о надлежащем содержании памятника. В приложении оговаривалось условие реставрации мемориальной квартиры и приводились результаты осмотра технического состояния (неудовлетворительное) вместе с планом ремонтно-реставрационных работ.

 

Не станем углубляться в то, как от реконструкции, которая предусматривала, кроме реставрации мемориальной квартиры, надстройку здания одним этажом и мансардой, удалось перейти к сносу (официально это называется разборкой). Но 4 июля 2001 года появляется протокол №34 заседания Научно-методического совета ГУОП г. Москвы. Как сказано в документе, ГУОП соглашается с возможностью разборки при соблюдении следующих условий: реставрационного воссоздания мемориальной квартиры художника в новом здании с выполнением архитектурных обмеров, снятием и сохранением элементов декора для последующего воссоздания (позднее появится и акт о снятии этих элементов). Там же, пункт 4: «Считать целесообразным не выводить из списка памятников истории и культуры мемориальную квартиру художника Купреянова».

 

  

 

23 мая 2002 года ГУОП подтверждает, что целью реконструкции домовладения является, в частности, реставрационное воссоздание в новом здании мемориальной квартиры художника Н.Н.Купреянова (часть дома к этому времени уже уничтожена). В связи с планируемым сносом памятника еще в начале февраля 2002 года в прокуратуру обратился  внук художника, оказавшийся к этому времени в переселенческом фонде. 23 апреля 2002 года прокуратура отказала в возбуждении уголовного дела в отношении должностных лиц ГУОП г. Москвы, но, в частности, отметила следующее:

 

Но:

«…на настоящий момент предписанием ГУОП г. Москвы от 25.03.02 г …работы по сносу части здания, в которой располагается мемориальная квартира (№14) художника-графика Н.Н. Купреянова, приостановлены, что не повлекло нарушения чьих-либо прав и законных интересов».

 

То есть, снесут – приходите еще.

 

Точно так же было отказано в возбуждении уголовного дела и в отношении гендиректора ОАО «Городской дом». Однако в дальнейшем, уже Генеральная прокуратура сочла нужным отменить оба постановления, и уголовное дело все-таки открыли. Примечательно, что, как следует из письма за подписью генпрокурора В.В.Устинова, на этот раз было установлено нарушение законодательства об охране памятников истории и культуры при выдаче ГУОПом разрешения ОАО «Городской дом» на производство работ по сносу памятника. Расследование по делу №207716 то приостанавливалось, то опять возобновлялось, и тянулось почти два года. В итоге, дело было закрыто «за отсутствием состава преступления». То есть, ответственным за уничтожение памятника лицам удалось доказать, что снос был согласован, а квартира будет воссоздана и останется памятником навеки. Здесь нелишне упомянуть, что проект воссоздания мемориальной квартиры был одобрен специальным заседанием Научно-методического совета ГУОП г. Москвы (протокол от 28 августа 2002 года №46).

 

  

 

Дальше было много чего, и в результате, как вы догадываетесь, от дома камня на камне не оставили. В процессе воссоздания мемориальная квартира  с первого этажа, где изначально было ее место, перебралась на второй (а на первом этаже, прямо под ней, въезд в подземный гараж) и поменяла номер.  Впрочем, как она вообще воссоздана и пригодились ли снятые под протокол детали, пока никто не видел. Но есть немалые подозрения, что иметь мемориальную экспозицию у себя под боком будущие жители этого дома не хотят. И внука художника, буквально обложенного бумажными заверениями в бережном отношении к памятнику и непременном заселении туда Купреяновых по окончании работ, видеть новые соседи (старых-то расселили) не рады. Причем, совсем.

 

А иначе, откуда бы взялся проект постановления Правительства Москвы «Об исключении из числа объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) регионального значения объекта по адресу: Знаменский Малый пер., д. 7/10, стр. 1, кв. 14»? Первым пунктом постановления предлагается исключить квартиру из числа памятников в связи с… физической утратой. Вторым – отменить то самое правительственное постановление, которым, в частности, предписывается сохранение при реконструкции здания планировки исторической квартиры. Заметим, что под проектом постановления  собрано немало подписей (но не все). Более того, есть еще заключение Москомнаследия от 11 сентября прошлого года, подписанное Н. А. Потаповой о возможности положительного решения вопроса об исключении объекта из списка в связи с его физической утратой. Где, в частности, черным по белому написано:

 

          

И ни словом не упоминается в этом документе ни о воссоздании мемориальной квартиры, ни, тем более, о том, что сама же Н.А.Потапова участвовала в принятии решения о воссоздании. 

Вот так. Вот вам: архитектурные обмеры, снятие и сохранение элементов декора (где же они сейчас, интересно?), инспекторский надзор, обязательное возвращение в воссозданную квартиру и отсутствие нарушения чьих-либо прав и законных интересов. Все оптом в одном предложении. И как теперь быть с «отсутствием состава преступления»? Ведь, если нет воссоздания памятника, то виновные в его утрате, получается, предоставили ложную информацию?

 

И если допустить, что воссоздание не состоялось, но послужило лишь прикрытием  для уничтожения памятника, то почему бы Москомнаследию не вернуться к собственному же решению, но на этот раз, обеспечив его полноценную реализацию?  (За счет лиц, причинивших вред объекту культурного наследия, как это определено законом.) Ведь как раз в случае утраты памятников и практикуется воссоздание, а тут решение о нем было принято, что называется, еще при жизни, так что и фотофиксация, и архитектурные обмеры, и все прочее теперь очень кстати. Заключенное с ОАО «Городской дом» охранное обязательство ведь существует?

 

  

 

А иначе как быть с существующим обязательством города предоставить внуку художника ту самую квартиру, из которой он выехал?  И где теперь разместится мемориальная экспозиция?  А «Москомнаследие»? Пикантность ситуации еще и в том, что, получается, в своем заключении Москомнаследие расписалось: под его бдительным присмотром и при прямом участии уничтожен объект культурного наследия регионального значения. Правда, никакого юридического значения подготовленное Москомнаследием постановление Правительства Москвы иметь не должно, потому что решения об исключении объекта культурного наследия регионального значения из числа памятников истории и культуры находятся в компетенции Правительства Российской Федерации.          

 

Вопросов очень много. Часть из них мы намерены адресовать отдельным письмом председателю Москомнаследия Валерию Шевчуку, ведь подписи его первого заместителя  г-на Чернышенко встречаются в бумагах, связанным с «делом Купреянова» чаще всего.

 

А бумаги (не все, лишь упомянутые в тексте) мы выкладываем. Для истории.

 

P.S. Статья о самом доме в Малом Знаменском скоро появится на сайте.