В среду в Колонном зале Дома Союзов мэр Москвы награждал лауреатов конкурса на лучшую реставрацию и реконструкцию памятников архитектуры, и, так сказать, наглядно демонстрируя заботу городских властей о сохранении культурного наследия, не мог не сказать о наболевшем:

— Уверяю вас, памятники архитектуры, истории и культуры в Москве достаточно сильно защищены от сноса или переделки на организационном уровне. А разрушаются они потому, что федеральные власти никак не хотят внести ясность в вопросы собственности, — в очередной раз назвал виновных Лужков.

Мэр Москвы вообще очень болезненно относится к теме памятников. В среду в своей статье в «Известиях» — кстати, первой такого рода за все 12 лет, что он руководит Москвой — он решился объяснить свою позицию, отметив, в частности, что «архитектурные вопросы в Москве всегда очень политизированы и подвержены субъективным вкусам и архитекторов, и журналистов. Одни призывают „законсервировать“ город навечно. Другие, наоборот, радикально перестроить, чтоб побольше „стекла и бетона“, но целью споров уже давно является самовыражение, а не поиск истины…» Истина же, по мнению Юрия Лужкова, в том, что «московская архитектурная эклектика — история вечного подстраивания и притирки старого и нового».

Сказано, конечно, философски — но дьявол всегда кроется в деталях — в данном случае в пропорциях этого старого и этого нового. В ставшем сенсацией открытом письме московской интеллигенции («Известия» опубликовали его 15.04.2004) известные люди страны как раз и писали президенту России о том, что старого в Москве почти ничего не осталось — на его месте сплошные «новоделы». Кстати, сегодня под этим письмом, вывешенным в интернете, уже более двух тысяч подписей: москвичи выражают свою поддержку призыву остановить «разрушение архитектурного прошлого».

Спустя некоторое время появилось ответное письмо уже другой группы представителей столичной интеллигенции, которые поддерживают происшедшие в Москве за последние годы перемены («Известия» от 12.05.2004).

Не остался в стороне и Союз архитекторов России, члены которого уверены, что всему виной не «преступная политика» городских властей, а «скорее, необузданная, хищническая экономика, действительно нередко нарушающая нормы и методы научной реставрации, международные хартии и конвенции».

К тому же как нарочно сгорел Манеж…

Сегодня «Известия» продолжают дискуссию о том, как, строя новую столицу России, попытаться сохранить старую Москву — пока еще есть, слава Богу, что сохранять. Споры на развалинах будут мало кому интересны.

«Все упирается в деньги»

Писатель Аркадий АРКАНОВ подписал обращение в защиту старой Москвы:

— Человек без прошлого не имеет шансов на будущее. Уничтожая памятники, мы прерываем генетическую связь между прошлым поколением и нынешним. Любое строение, в том числе и ХХ века, связано с каким-то моментом нашей истории. Забывая свою историю, мы превращаем нашу великую культуру в попсу. И образование наше тогда станет попсовым, и язык. Что в будущем будет интересовать молодых людей, кроме «Фабрики звезд»?

Музыкант Гарик СУКАЧЕВ также поставил подпись под первым обращением группы московской общественности:

— То, что сейчас происходит, — ужасающе. Правительство Москвы показывает наплевательское отношение к облику города, к нашему мнению. Все упирается в деньги. Делают то, что им выгодно. Я говорю не только о старой застройке в пределах Бульварного кольца, а и о советской архитектуре, которая тоже является произведением искусства, хотим мы этого или нет. Новоделы повсюду появляются, поджигают Манеж (мы же с вами понимаем). Лужков уже достаточно покуражился. Один Петр на Стрелке чего стоит! Это же красивейшее московское место, самый старый яхт-клуб. Помню, в юности мы любили туда ездить. А сейчас поставили этого «недопетра». У меня по этому поводу одни эмоции.

Директор Мультимедийного комплекса актуальных искусств Ольга СВИБЛОВА подписалась под ответным письмом другой группы москвичей:

— Архитектура — это зеркало, которое отражает то, что происходит не только в городе, но в государстве в целом, в обществе. За последние десять лет в нашей стране произошли колоссальные изменения. Изменился и менталитет людей, что не могло не отразиться на облике Москвы. Город меняется — это очевидно и понятно всем. Сравните то, что строилось в 90-х годах, и то, что появляется сейчас. Налицо огромный прогресс. Сегодня мы приходим наконец к цивилизованной, осознанной политике в области градостроения. Проводятся конкурсы с участием как российских, так и иностранных архитекторов. Наше общество включается в некий глобальный социально-культурный контекст. Другой вопрос, как мы относимся к памятникам. Это глобальная проблема. Во всем мире стремятся к тому, чтобы архитектура не утратила аутентичности. Один подлинный кирпич важнее миллиона заново отстроенных зданий. И эту подлинность, безусловно, надо сохранять, какие бы затраты ни требовались. Мы уже переписывали нашу историю, и нельзя опять повторять свои ошибки. Иначе мы так и останемся тем классом, которому нечего терять, который не бережет ни свою, ни чужую жизнь. Это страшно.

Доктор искусствоведения Андрей БАТАЛОВ стал одним из инициаторов и авторов письма, с которого и началась дискуссия:

— Наши оппоненты искажают суть вопроса. Мы поднимаем проблему уничтожения массовой исторической застройки Москвы, искажения сложившегося силуэта города. Нет никакого единого градостроительного плана, концепции, законодательства. А нам говорят, как в Москве хорошо со строительной программой, с жильем, как застраиваются окраины. Приводят примеры возвращенных городу памятников. Это все замечательно. И отдельные памятники восстанавливаются, и некоторые здания реставрируются, строятся новые храмы на месте снесенных. Но эти единичные строения будут лишь небольшими эмблемами в среднеевропейском городе, лишенном своего исторического лица. Есть могущественные инвесторы, которые могут строить в Москве, не обращая внимания на существующий порядок. Ситуация сегодня принимает лавинообразный характер, город уничтожается. Видимо, не ЭКОС, ни Управление по охране памятников не в состоянии этому воспрепятствовать.

Александр КУДРЯВЦЕВ, президент Российской академии архитектуры и строительных наук: «Памятники не могут делиться на любимые и не любимые»

— Почему московская общественность именно сейчас выступила с обращением в защиту памятников архитектуры?

— Москва лишилась одновременно нескольких зданий. Что мы видим сейчас на Манежной площади? Слева остов исторического здания Манежа, справа разбираемый корпус гостиницы «Москва». Дальше проходим мимо пустого места, на котором стоял «Военторг». Все это географически очень близко, и возникает ощущение коллапса. Каждое из этих зданий имеет свою историю реконструкции, просто произошло стечение обстоятельств. Однако я не могу не разделить эту боль и заботу о сохранении исторического наследия. Разрушение памятников в России — очень серьезная проблема, ситуация с их охраной катастрофическая. Почему, например, стоящее на самом главном месте столицы одно из красивейших зданий города — Дом Пашкова находится в таком состоянии? Это наш общий позор. Дом этот является объектом федерального значения. Что тогда говорить об исторической среде — о зданиях, которые не числятся в списке памятников. Они подвергаются самому большому разрушительному воздействию и, не защищенные статусом, активнее всего замещаются новоделами. К сожалению, мы еще не достигли этого ощущения ценности всех компонентов архитектурной среды, включая материалы. Памятник архитектуры считается памятником только тогда, когда он абсолютно аутентичен. Об этом было сказано еще в Венецианской хартии 1965 года. Может существовать какой-то процент нового, но памятник не должен перерождаться. Город не машина, которую можно разобрать и свинтить заново. Он впитывает в себя историю, дух поколений. Патина времени присутствует в архитектурной среде. А мы постепенно демонтируем ее оригинальные элементы, заменяя протезами. Беспокоит и ситуация с архитектурным авангардом 20-30-х годов XX столетия. Когда мы говорим о памятниках с глубокой историей, это вызывает понятное восхищение, трепет, желание что-то делать для их сохранения. По сравнению с ними сооружения более близкого к нам периода выглядят забытыми детьми. Архитекторы со всего мира едут в Москву, как в Мекку, чтобы посмотреть на советский конструктивизм. Все понимают его роль в развитии мирового искусства, кроме нас. Памятники стоят в запустении. Чудо, что они вообще сохранились. Причем строились эти здания так, что вполне могут быть приспособлены к современным нуждам. Это давно поняли наши коллеги из Голландии, Германии, Австрии. Там подобные здания реставрируют и используют. Под гостиницы, например, под офисы. А мы, не занимаясь этими домами, показываем себя просто варварами. Ни один из них не имеет федерального статуса. Но ведь памятники не могут делиться на любимые и не любимые.

— На каком уровне должны решаться все эти вопросы?

— На всех. Присвоение статуса памятника — это обязательства государства. Их надо выполнять. Мы думаем об использовании опыта других стран, где существует национальный траст «Наследие». Его работа построена на том, что каждый может доверить свои деньги в управление этой организации с тем, чтобы получаемая прибыль шла затем на сохранение культурного наследия страны. В Англии, например, такой траст существует с 1890-х годов. Участие в нем считается престижным делом. Сейчас мы пытаемся сделать первые шаги в реализации подобного проекта.

— А важно, кто владеет памятниками?

— Лучше, наверное, если бы исторические здания находились в частном владении. Но наше законодательство построено таким образом, что собственник ничего, кроме обременения, не получает. Государство боится льготирования в этой сфере. Так же как боится льготирования меценатства, затрат на науку и образование. Но другого пути пока современная цивилизация не находит. Во многих странах люди, живущие в исторических зданиях и содержащие их, получают специальные компенсации, освобождаются от налогов. У нас никакого профита для владельцев архитектурных памятников нет, поэтому привлечь частные лица к проблеме сохранения исторической среды практически невозможно. Что касается федеральной и муниципальной собственности, то здесь все скажут цифры, они известны: в Москве на реставрационную деятельность идут миллиарды, а по всей России и половины этой суммы не наберется. В Москве отлажена система проектирования, финансирования и реализации. Кроме того, Москва — это и технологии, и высокое качество строительства, и надзор.

— В Москве существует и общественная организация, следящая за изменением архитектурного облика города, — ЭКОС. Правда, говорят, она мало что решает на самом деле.

— Да, экспертно-консультационный совет (ЭКОС) при главном архитекторе Москвы действует с 1986 года, я его возглавляю с 1988-го. Его задача — рассмотрение вопросов нового строительства, вмешательства в историческую среду столицы. В его состав входят историки, краеведы, искусствоведы и реставраторы. Такие советы создавались в Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Самаре, Новосибирске. Остался только в Москве. Да, наше мнение не является решающим. Мы не пожарники и не СЭС, у ЭКОСа нет нормативов. Он обращается к законам, к положениям, к регламентам, к моральным критериям и к совести. Мы являемся советниками, и часто стоит больших усилий прийти к компромиссу и минимизировать разрушительные последствия некоторых проектов. Нас критикуют и архитекторы, которые считают, что мы мешаем работать, и радикальные охранители, считающие ЭКОС ширмой для Москомархитектуры. Да, иногда принимаются решения, которые приводят к изменению исторической среды. Может быть, иногда действительно нужно «упереться рогом», но я сам архитектор и часто понимаю мотивы того или иного проекта и решения. К тому же сейчас, когда в строительство пришли огромные деньги, многие наши призывы теряют силу. Мы оказались не готовы к такому напору капитала, с его мощью и влиянием на каждой ступени согласования проекта. Этому можно противопоставить только закон и его неукоснительное исполнение.

Виктор ЕГОРЫЧЕВ, директор музея-заповедника «Царицыно»: «Надоели эти амбициозные конфликты, что и кому в Москве принадлежит, кто кому больше должен»

В 2004 году из федерального в городское управление переходит музей-заповедник «Царицыно». Его директор, вице-президент Российского комитета Международного совета музеев Виктор ЕГОРЫЧЕВ в разгоревшейся дискуссии о судьбе исторических московских памятников мнение ни одной из сторон однозначно справедливым не считает. Свою позицию он высказал в интервью корреспонденту «Известий» Екатерине СУЛТАНОВОЙ.

— Вы не сторонник того, чтобы все архитектурные памятники находились в федеральной собственности?

— Вопрос собственности зависит от текущей ситуации, от понимания и желания заботиться о памятнике, от возможностей его владельца. В случае с «Царицыно» решение о передаче комплекса городу принято совершенно правильно. Это огромный (в 550 га) архитектурный и ландшафтный ансамбль, на его восстановление и содержание потребуется много сил и средств. Федеральных денег, к сожалению, для этого недостаточно. Только Москва напрямую заинтересована и реально может превратить его в крупнейший на юге столицы историко-культурный, музейный, природоохранный и культурно-досуговый комплекс. Хороший пример того, что правительство Москвы умеет концентрировать ресурсы и финансовые средства на приоритетных задачах, — музей-заповедник «Коломенское». О его восстановлении даже принят специальный закон. По «Царицыно» мы тоже готовим сейчас долгосрочную программу действий. Стараниями города возрождено немало памятников. Они упоминаются в обращении группы московской общественности, которое «Известия» опубликовали 12 мая. В нем, кстати, была допущена ошибка. Знаменитый Дом Пашкова, пребывающий сегодня в плачевном состоянии, не передан на баланс Москвы, а остается федеральной собственностью. В бытность мою заместителем министра культуры я не раз убеждал Владимира Егорова (в ту пору министра, а до того директора Ленинки) перераспределить основные реставрационные деньги в пользу восстановления именно Дома Пашкова. Крупную задачу не решить без волевой концентрации скудных средств. Однако политика министерства — «всем сестрам по серьгам». А наши законы к тому же не позволяют использовать одновременно с федеральными и городские деньги.

— «Федералам» не по силам содержание памятников?

— Наоборот, средства на это выделяются немалые, и нельзя сказать, что в Москве все хорошо, а с федеральной собственностью беда. Именно на федеральные деньги полностью отреставрированы 11 архитектурных памятников царицынского ансамбля. И упомянутый в обращении Исторический музей также был восстановлен, насколько я знаю, за счет федеральных, а не городских, как там сказано, средств. Но дело не в этом. Спор о том, кто больше любит Москву и больше делает для сохранения ее славного прошлого — «федералы» или «муниципалы», безоснователен. Надоели эти амбициозные конфликты, что и кому в Москве принадлежит, кто кому больше должен!

— А как вы относитесь к практикуемому способу реконструкции: снос существующего здания и отстраивание его заново?

— Тут я разделяю пафос инициаторов известинской дискуссии, призывающих любой ценой сохранять подлинность историко-культурных памятников, а не заменять их муляжными копиями. Если не удается сберечь здание целиком, необходимо оставить хотя бы часть, какой-то фрагмент. Пусть это будет лишь кирпич, но до него можно дотронуться рукой, как прикасались к нему десятки поколений. Это очень важно — почувствовать связь со своим прошлым. Во всем мире бережно относятся даже к руинам. Духовные ценности нашего наследия, критическая масса подлинности, значимая для человека, не должны быть утрачены. Я понимаю потребности развития города, но есть то, что мы просто обязаны сохранить, не жалея никаких средств. Животрепещущая в этой связи проблема — что делать с исполинской руиной Большого дворца Екатерины II, «визитной карточкой» Царицына на протяжении уже двухсот лет. Можно, конечно, восстановить его первоначальный облик на основе чертежей автора — знаменитого зодчего Казакова. Получим эффектную копию дворца XVIII века в характерном «московском» стиле: с многочисленными башенками и прочими декоративными украшениями. А заодно и с «полезными площадями». Но мы навсегда лишимся, как убеждены многие, самого главного — волнующего памятника русской истории, этого «московского Колизея». После всех катаклизмов XX века царицынские дворцовые руины стали еще красноречивее, еще поучительнее для всякого вдумчивого россиянина.

— Могут ли сами москвичи влиять на принятие решений о судьбе памятников?

— Было бы хорошо сделать информацию обо всех планах реконструкции и строительства открытой, доступной всем жителям города. Например, можно регулярно выпускать бюллетень «Памятники Москвы: хроника текущих событий» и тех, кто владеет такими сведениями, обязать предоставлять их. Оперативно, а не задним числом, чтобы не искать виноватых, когда будет уже поздно. Общественность тогда могла бы принимать участие в обсуждении проектов. Надо не скандалить на страницах газет, а уметь понимать друг друга в конкретных делах и находить разумные компромиссы.

Виктория Волошина, «Известия», 20.05.2004 г.