В каком городе нам придется жить, что останется для будущих поколений, как остановить уничтожение старой Москвы — эти и другие вопросы стали предметом обсуждения на круглом столе «Сохранение историко-культурного наследия Москвы», прошедшем в центре культурно-делового сотрудничества «Белые палаты на Пречистенке».
Крик души с политической окраской
Поводом для разговора послужило открытое письмо московской общественности президенту РФ и мэру Москвы, опубликованное в газете «Известия». Помимо президента и мэра письмо с просьбой «принять безотлагательные меры по спасению архитектурного наследия нашей страны и в первую очередь Москвы» было направлено в правительство РФ, Госдуму, Министерство культуры РФ и другие структуры федерального и городского уровня.
«За последнее десятилетие историческому облику столицы России был нанесен непоправимый ущерб, — говорится в письме. — Утрачено множество зданий, являющихся памятниками архитектуры. Интенсивное развитие города сопровождается безнаказанными нарушениями российского Закона об объектах культурного наследия. Этот процесс приобретает лавинообразный характер». Как отмечают авторы письма, «центр города, включая ближайшее окружение Кремля — памятника всемирного наследия, находящегося под охраной ЮНЕСКО, — подвергся катастрофической деформации».
Столь резкий тон письма с недвусмысленным обвинительным уклоном показался столичным чиновникам оскорбительным. Очевидно, после многочисленных публикаций и выступлений с критикой «архитектурной политики» московской администрации открытое письмо переполнило чашу терпения. Городские власти решили принять вызов и публично разобраться, «чем было вызвано это выступление». К сожалению, вместо конструктивного разговора за круглым столом произошла «словесная дуэль». Начал ее главный архитектор Москвы Александр Кузьмин. С первых же слов в адрес авторов письма прозвучали упреки: «несправедливость суждений», «пренебрежение фактами», «неверная расстановка акцентов». Более того, по словам руководителя столичных зодчих, «сам тон письма не вяжется с понятием «демократия» и имеет «политическую окраску».
Снос как способ реставрации
В роли главного «ответчика» выступил директор института искусствознания Алексей Комеч. Он напомнил собравшимся и пояснил те факты, которые не могут ускользнуть от внимания каждого москвича и которые так упорно не замечают лишь столичные чиновники.
«Облик Москвы за последнее время изменился кардинально, идет физическое уничтожение исторической среды», а «на обломках старого, уникального города растет новый, стандартный, безликий мегаполис» — таковы были основные тезисы, выдвинутые А. Комечем. Причем, по его мнению, процесс развивается в двух направлениях. Во-первых, «восстановилась традиция, когда архитекторы предпочитают строить на пустом месте»: сносят все до основания, а затем на этом месте возводят что-то совершенно новое. Второй способ расправы над историей столицы — снос под предлогом реставрации.
С этим трудно не согласиться. Не раз столичные чиновники открыто говорили, что лучший способ реставрации обветшавшего памятника архитектуры — снести его, а потом воспроизвести на том же месте из более долговечных материалов. Причем чаще всего речь идет даже не о воссоздании точной копии здания, а лишь об имитации «наиболее ценных его элементов» (см. материал на с. 82-83 этого номера). Стоит ли упоминать о непременном появлении лишних этажей, пристроек и обязательной подземной парковки.
Вслед за чиновниками и руководители архитектурных ведомств столицы даже не скрывают такую позицию, открыто ее отстаивают и считают единственно верной. «Как же при этом им можно объяснить, что существует понятие подлинности шедевра, что копия никогда не заменит оригинал?» — спрашивает директор института искусствознания. Пожалуй, наиболее нагляден факт, приведенный А. Комечем: снесенные и переделанные здания автоматически исключаются из списка памятников — «новоделы» охранять нечего.
В ответном слове оппоненты ученого привели примеры восстановления храма Христа Спасителя, уничтоженного во время войны и отстроенного заново исторического центра Варшавы и т. п. И никакие реплики о том, что в данных случаях восстановление — это следствие беды, не могли поколебать уверенность власть предержащих в том, что, перед тем как восстановить, непременно надо уничтожить.
«Культурное наследие — это ресурс, исчезающий навсегда», — пытался напомнить собравшимся А. Комеч. А сегодня уничтожается оно стремительно: любое точечное вмешательство превращается в глобальный снос, затрагивающий целые кварталы. Причем вандализм набирает обороты на всех уровнях: «Мы недавно еле отбились от строительства вертолетной площадки в 50 м от колокольни Ивана Великого», — рассказал А. Комеч.
Привел он и другие примеры. Исчезла вся Кадашевская набережная, вторая очередь гостиницы «Балчуг» спрятала у себя во дворе церковь ХVII века св. Георгия в Яндове, разрушена панорама церкви Воскресения в Кадашах, идет снос гостиницы «Москва», снесен Военторг. Всего же в недавно изданной «Черной книге» утраченных памятников числятся три сотни объектов.
Ведущий научный сотрудник НИИ теории и истории изобразительных искусств Андрей Баталов подчеркнул, что в советское время снос памятников в основном имел «транспортное значение». Пример тому — судьба знаменитой Сухаревой башни, мешавшей проезду по Садовому кольцу. А нередко присутствовал и идеологический подтекст, чему наглядное свидетельство — снос храма Христа Спасителя. «В наши дни уничтожается все без разбора, погоня за прибылью стала самым разрушительным фактором», — уверен А. Баталов.
Закон что дышло
Практически все названные факты А. Кузьмин и другие, присутствовавшие на круглом столе чиновники, объясняли наличием «некоторых ошибок» и тем, что «это был «самострой». Главный архитектор столицы так и сказал: «Мы боролись, но не смогли отстоять». На этом фоне вполне логично прозвучало предложение вице-президента Академии художественной критики Алексея Клименко тщательным образом проанализировать все примеры разрушения памятников и узнать, кто дал на это разрешения. Следующим шагом, по его мнению, должно стать создание института гражданского контроля, независимой экспертизы, «которая присматривала бы за действиями чиновников».
Вот только все эти структуры у нас давно уже есть. Есть масса федеральных и городских ведомств, обязанных охранять памятники истории и культуры, есть множество рабочих групп, советов, комиссий и т. п., зачастую дублирующих функции друг друга. Есть даже Всероссийское общество охраны памятников и Общественный градостроительный совет при мэре Москвы. Кроме того, есть законы, инструкции, постановления и другие документы, категорически запрещающие уничтожать архитектурные ценности. Так что же еще надо создать, чтобы они перестали уничтожаться? На этот вопрос собравшиеся ответа так и не нашли.
Первый заместитель мэра в правительстве Москвы Людмила Швецова рассказала, что «при ней подобным образом критиковался Рим». Она сделала вывод, что «подобные разговоры естественны, это участь любого большого старого города». Затем она заявила, что «с сочувствием относится к людям, которые подписывают коллективные письма».
И все же у оппонентов нашлась одна- единственная точка соприкосновения. Все сошлись на том, что «большинство граждан страны совершенно равнодушны к сохранению своей истории». По мнению А. Кузьмина, поведение общественности стало напоминать «пугачевский или разинский бунты, когда люди убивали своего барина, а дальше не шли». Так и сейчас: «Люди интересуются только тем, что происходит рядом с их домом, а до соседних улиц им уже нет никакого дела». В свою очередь А. Комеч привел статистические данные о том, что «сохранением культурного наследия по-настоящему интересуется не более 1% жителей Москвы», остальных же волнует только то, «сколько они выторгуют у властей в процессе реконструкции». Пример тому — нашумевшая история с созданием жителями Сретенки собственного муниципального образования.
Вместе с тем, подводя итоги встречи, главный архитектор столицы выразил надежду, что состоявшийся диалог — только начало серьезного разговора на злободневную тему, и поблагодарил собравшихся за неравнодушие к судьбе города.
Елена Мамонова, газета М2 = Квадратный метр, № 19(175), 12-18 мая 2004 г.
