З наете, почему киношники перестали снимать Москву в самой Москве, а выбирают для съемок какой-нибудь старый российский город или предпочитают построить декорации? Да потому, что в столице, говорят они, «изменилась натура». Причем речь часто идет даже не о Москве, скажем, Гиляровского, а о недавней, которую многие еще не забыли.

Несходство отмечает не только внимательный профессиональный взгляд, пусть даже в вечной спешке и суете большого города у столичного обывателя почти нет времени остановиться и оглянуться. И даже большие московские начальники за тонированными стеклами своих служебных авто с удивлением реагируют на переменчивую столичную реальность.

Вот, например, когда в Ксеньинском переулке, рядом с Комсомольским проспектом, вырос новый дом, один из отцов города с удивлением обнаружил, что на приличном отрезке трассы Комсомольского проспекта ему нельзя больше любоваться чудной перспективой на чудное дело рук своих - возрожденный храм Христа Спасителя. Злосчастный дом испортил всю картину.

Еще одна замеченная «наверху» неприятность произошла в Царицыно. Хотя новый дом строили и не так уж близко к памятнику, он все равно вылез прямо за главным корпусом музейного здания и навис над историческим наследием.

Говорят, что именно после этих событий и решено было заняться ценными московскими видами капитально - Москомархитектура получила задание как минимум все их счесть. Так был осуществлен довольно сложный и трудоемкий проект, оставивший после себя несколько тяжелых томов - с фотографиями, картами местности и схемами, малопонятными человеку, не обремененному специальными знаниями. Участвовавшие в проекте специалисты работают сегодня в Институте Генплана Москвы и увлеченно вспоминают, как они определяли «бассейны видимости» главных архитектурных ориентиров Москвы, «сектора раскрытия» и «лучи обзора». Говоря человеческим языком, они пытались определить места (не на глазок, конечно, а с помощью современной вычислительной техники и оптико-математических методов), из которых приятнее всего любоваться московской красой и гордостью, а также зоны, в которых стоило бы если не запретить совсем, то как минимум ограничить строгими рамками новое строительство, чтобы не портить впечатления от созерцания вечного.

После того как лучшие места были найдены, специалисты посоветовали властям на некоторые из панорам обратить особое внимание и официально зачислить в разряд особо ценных. Чтобы охранять так же, как памятники. В Московском управлении охраны памятников не возражали - оказывается, выдать охранные грамоты городским панорамам было реально и совершенно законно.

Взять под охрану предлагалось, правда, всего девять видов: несколько - на Кремль, несколько - на Красную площадь, да еще два «неправительственных» - вид со Смоленской набережной в сторону набережной Тараса Шевченко и панораму площади Яузских ворот, дающую представление о том, какой была Москва в конце XVIII века.

На самом деле достойных видов в Москве специалисты обнаружили, конечно же, не девять, а больше 250. Просто, по их мнению, в последнее время они так сильно изменились, что охранять их сегодня поздно.

Как выяснилось, поздно охранять и вид на набережную Тараса Шевченко с ее законченным ансамблем сталинской архитектуры. После обсуждения в инстанциях его изъяли из особого списка. Ну а как иначе, если за ним скоро вырастет город небоскребов - Московский Сити?

Самое интересное, что и оставшаяся восьмерка официального охранного статуса в итоге не дождалась. Но все-таки эта история имела свои видимые последствия. Например, в Институте Генплана и в «Моспроекте-2» завелись команды специалистов по ландшафтно-визуальному анализу. И теперь эти дотошные профессионалы с помощью компьютерной встройки демонстрируют инвесторам, как их грандиозные задумки выглядят с 20, а то и с 30 точек обзора и не вредят ли они историческому окружению. В итоге такой примерки примерно в 90 процентах случаев новые объекты предлагается радикально подрезать. И если бы их действительно укорачивали настолько, насколько предлагается, никаких проблем с видами у Москвы, поверьте, не наблюдалось бы.

Впрочем, часть старой московской интеллигенции твердо убеждена, что их и сегодня уже нет - потому как ничего стоящего в Москве не осталось. Правда, другие считают, что осталось еще много чего, но эти сокровенные места не нужно охранять, чтобы о них, не дай бог, не узнали чиновники.