Пару недель назад, сразу после пожара на Манежной, в прессе появилась дивная статья, наконец ответившая на любимые наши вопросы «Кто виноват?» и «Что делать?». Причем появилась дважды, за небольшими изменениями: в «Московском комсомольце» она была подписана Еленой Буцман, а в «Комсомольской правде» – Игорем Матусевичем. Сочинения выдержаны в таком восхитительно-комсомольском духе, что я не могу удержаться от развернутого цитирования. Дескать, городские власти давно чуяли беду и всячески пытались привести в порядок огнеопасное сооружение, но «строгие ценители архитектурной старины» дрались за Манеж «с яростью обреченных, не желая уступать ни одной исторической пяди неугомонным реставраторам». Любители всякой паршивой старины – это, разумеется, мы, краеведы и реставраторы, а «неугомонные реставраторы», означенные в тексте, на самом деле называются реконструкторами и инвесторами, что далеко не одно и то же. И место нам у самой параши, потому что «если бы городские власти адекватно реагировали на каждый душераздирающий «плач архитектурной Ярославны» и «зов предков» из глубины архитектурных веков, город давно превратился бы в руины». Но теперь «архипатриоты могут праздновать полную и безоговорочную «победу» в многолетней и изнурительной борьбе с московскими властями». Они давно жаждали свежей человечины, и теперь могут записать на свой счет погибших пожарных, а заодно и убитую обвалившимся карнизом продавщицу «Военторга». Далее опять цитата: «Сколько еще человеческих жизней нужно положить на алтарь упертости любителей архитектурной старины? И не пора ли власти проявить власть и невзирая на многоголосый хор оппонентов разобраться с дальнейшей судьбой исторических зданий, которые готовы в любое время погрести под своими дряхлеющими останками ни в чем не повинных людей?.. После огненного мятежа в Манеже ситуация, сдается мне, должна быть пересмотрена принципиально. Иначе молох старых стереотипов потребует новых жертв».
Вот такие дела. Комментировать эту гадость мне не хочется, а давайте лучше продолжим увлекательную прогулку по Софийской набережной. Мы как раз добрались до Балчуга, героического рубежа, на котором доблестные московские власти нанесли один из наиболее сокрушительных ударов зарвавшейся клике беснующихся краеведов, этих подлых и безжалостных убийц в фетровых шляпах. Когда я смотрю на то, во что превратились эти места за последние годы, не могу понять: как такое могло получиться? Почему важнейший в градостроительном отношении участок, фактически являющийся частью ансамбля Красной площади, фоном для храма Василия Блаженного (тоже, впрочем, изрядно дряхлеющего), оказался застроен самыми наглыми и бездарными новостройками? Здание Центробанка – это не то чтобы плохая архитектура, это вообще нельзя назвать архитектурой. Когда я учился на третьем курсе Архитектурного института, за такие проекты и тройки-то ставили разве из жалости. Однако времена меняются.
А начали они меняться в начале 1990-х, когда было принято решение о надстройке старой гостиницы «Бухарест» – теперь она переименована в «Балчуг». Экспертный совет выступил против надстройки, но тогдашний главный архитектор «принципиально пересмотрел ситуацию» и подписал проект архитектора Колосницына в частном порядке. Гигантское корыто мансардной кровли закрыло вид на Кремль со стороны Малого Устьинского моста и задало Садовникам совершенно новый масштаб. Все последующие новостройки ориентируются на него, а не на малоэтажную ветхозаветность старого Замоскворечья. Вторым вырос Центробанк, над невероятными фасадами которого трудились зодчие Колосницын и Воронцов. Изначально был согласован проект вдвое меньшей этажности, не разлучающий Пятницкую улицу с немеркнущим светом звезды Спасской башни. Но за время пути собака смогла подрасти – получилась бесформенная будка, в хвост которой теперь упирается заповедная Пятницкая. Потом настал черед Ордынки (это была последняя улица центра, сохранявшая неиспорченный вид на кремлевские доминанты). Офисная новостройка под названием «Царев сад» (проект Воронцова) тоже прошла сто экспертиз и согласований. Но с тем же результатом – перспектива Ордынки изменилась до неузнаваемости. В прошлом году отважные градостроители перешагнули через Отводной канал – зодчий Посохин возвел девятиэтажку посреди дряхлеющих Кадашей. Сейчас заканчивается строительство очередного комплекса на углу канала и Балчуга. Виды на будущее еще интереснее: согласованная высота проектируемой застройки вдоль Софийской набережной – 20 м, и это, сами понимаете, стартовая цифра. Можно пойти на Болото и сфотографировать незабываемую кремлевскую панораму на память.
А впрочем, и эти, ставшие абсолютно чужими, места постепенно обрастают новыми воспоминаниями. Хотя я изо всех сил стараюсь обходить новый Балчуг десятой дорогою, но в прошлом году случайно был поставлен перед необходимостью распить коньяк прямо под стенами «Царева сада». Пристроились мы с товарищем возле какого-то окошка, огляделись – никого. И вдруг, как только я накатил, с той стороны окна появляется мой любимый английский артист Джарвис Кокер. Стоит и смотрит. Я подавился коньяком и, превозмогая икательный рефлекс, попытался изобразить вежливую улыбку. Мистер Джарвис смерил нас ледяным взглядом и пошел дальше по своим звездным делам. А мы остались стоять, как стояли, и лишь мерцающий Млечный Путь в ясном ночном небе разделял наше недоумение. Кстати, это самое небо – надежнейшая деталь московского ландшафта. Уж она-то всегда останется такой же – хотя разве можно теперь быть в чем-то уверенным?
