Прецедент, созданный Конституционным судом и московской мэрией, заставит многих горожан тщательно покопаться в своей родословной

Известие о том, что 89-летней москвичке Тамаре Близинской удалось через суд заставить московскую мэрию вернуть ей 24 сотки городской земли, на которой она родилась и которую ее прапрадед получил еще 200 лет назад, может изменить отношение к географии, как к науке, не нужной дворянам. Прецедент есть, и следует ждать сотен исковых заявлений с требованием признания права на некогда отобранную собственность. Если землю вернули Тамаре Близинской, чем хуже потомки графа Шереметева? Или Саввы Морозова? Или Петра Смирнова?

За комментариями мы обратились к одному из главных в России специалистов по реституции, председателю Лиги защиты прав собственников Алексею Николаевичу ФИРСАНОВУ.

Войны не будет

Вопрос журналиста «Огонька» о возможных путях реституции в России Алексея Николаевича сначала насторожил.

- А зачем вы спрашиваете, очередную страшилку написать хотите? Насчет гражданской войны и передела собственности?
- Что вы, мы, наоборот, хотим понять, что российские граждане могут поиметь с реституции, а что с нею потерять.
- Так далеко ходить не надо. Достаточно посмотреть, что потеряли, а что поимели, к примеру, жители Прибалтики. Или бывшей Чехословакии. Или Польши. Там ведь она была проведена в полном объеме. И, как ни странно, никакой гражданской войны там не произошло. В Прибалтике ведь были какие законы? Там собственник восемь лет не имел права выселить жильца или поднять квартирную плату. И я не слышал о том, чтобы там из-за этого какая-то страшная грызня началась. А у нас от тезиса с гражданской войной все равно никак отказаться не могут.
- Ну хорошо, но как вы представляете эту самую реституцию? Ведь в тех зданиях, на которые претендуют их наследники, государство что-то делало, ремонтировало их, перестраивало, вкладывало в них деньги...
- Если бы это было так, я бы с вами согласился. Однако в большинстве этих домов оно 80 лет не проводило даже капитального ремонта, пользуясь тем, что дома были построены на совесть. А сейчас, якобы для проведения капремонта, выселяет из него жителей и продает дом компании, которая якобы соглашается провести в нем этот самый ремонт. Таких дел только мне известны сотни, а вообще говорят, что их тысячи. Тысячи дел о выселении из приватизированной квартиры в связи с тем, что дом передан под реконструкцию.

- Но ведь процесс реституции у нас потихонечку идет. Вот Смирновым, насколько я знаю, их дом на Пятницкой отдали...
- Нет, ничего не отдали. Вот если бы Смирновым отдали его по реституции, как они и просили, Бориса не выкинули бы из этого дома. Его передали в аренду компании, в которой он был акционером и держателем крупного пакета акций. Он там некоторое время посидел, а потом его хозяева компании просто выкинули. Он с ними судился, но так ничего и не добился. И сейчас в доме на Пятницкой опять никого из Смирновых нет. Так что никому по реституции ничего добиться не удалось. Есть отдельные случаи, но это в области, когда какие-то дома главы администраций отдавали потомкам, которые хотели сделать в них, к примеру, музей. Но это делалось решением главы администрации.
- А как же реституция церковной собственности?
- А так же. Мэр Москвы своим распоряжением передал дома церкви. И, кстати, патриархия взяла далеко не все из переданных зданий. Потому что с иной собственностью мороки больше, чем проку от нее. Вот известный актер и режиссер Александр Пороховщиков, у него дом в Староконюшенном переулке. Ему его отдали в аренду на очень много лет. Однако действительно ли он принадлежал Пороховщиковым - это еще большой вопрос. Есть данные, что он был ими продан незадолго до революции. Но ладно с ним, с Пороховщиковым, он человек хороший и дай ему Бог всего хорошего, и Лужков ему своим распоряжением этот дом передал с тем, чтобы он там открыл музей. Но это опять не реституция. Потом, говорят, была пара случаев, но информация о них тщательно скрывается, когда работники мэрии тихой сапой получили под себя такую родовую собственность. И было даже решение суда, поскольку надо было выбить тех людей, кто в этой собственности сидел. Так что, когда правительству реституция нужна, она идет. Если же вы попытаетесь спорить, то вам скажут, что вот де, был декрет советской власти...

По какому праву...

- Но ведь был же декрет?
- Был, только не совсем такой, какой нам преподносят. Назывался декрет об отмене частной собственности на недвижимость в городах. Однако исполнен он не был. Там была прописана процедура отчуждения собственности, которая так и не была исполнена. Изъятие как таковое не проводилось, никакими документами не оформлялось, хозяин просто выкидывался на улицу или уплотнялся. И когда я начал интересоваться, почему так получилось, выяснилась весьма интересная вещь: оказывается, ВЦИК вообще не принимал такого декрета! Он был принят президиумом ВЦИК, это восемь человек, с тем, чтобы потом его вынести на пленум, который и должен был его утвердить или отвергнуть. Но на пленум он так вынесен и не был. А раз так, то ни о какой национализации говорить не приходится. Даже списки муниципализированных домов не составлялись. Ни одного документа об изъятии конкретного дома у конкретного владельца на основании вот этого конкретного декрета не существует.
- Но тогда право собственности до сих пор принадлежит бывшим владельцам или их наследникам? Раз у властей нет документов об изъятии, а у собственников есть документы, что дом, к примеру, в 1912 году куплен ими на легальных основаниях?
- Конечно. И право собственности автоматически переходило все семьдесят лет советской власти от одного наследника к другому. Был такой Гражданский кодекс 1923 года. По нему разрешалось наследовать любое имущество любой цены. Но там, правда, была громадная госпошлина. Надо было заплатить порядка 90%. И, конечно, если государство до 1923 года не «изъяло» бы имущество, то многие попросту отказались бы от его наследования в законном порядке. Передали бы его государству, и тогда действительно ни о какой реституции не могло быть и речи. Но ведь никто и не обращался с подобными «отказными».
- Но ведь и в права наследования никто не вступал.
- Ничего подобного. По тому ГК считалось, что если вы в определенный срок не написали письменный отказ, значит вы приняли наследство.

- Да, но пошлину ведь я не оплатил.
- А пошлину вы должны были оплатить после вступления в права, то есть после оформления документов. Между тем существовал даже специальный декрет об уплате госпошлины на дома, переходящие по праву наследования, в котором расписывался весь механизм передачи, с разделением домов по классам, по стоимости, по размерам и так далее. По нему огромные дома можно было наследовать. Так что изъятие не оформлялось, отказная не писалась, документы на госпошлину не оформлялись, а следовательно, по закону вы вступали в права собственника, но не могли пока этой собственностью пользоваться.
- И срока давности по наследственным делам вроде бы нет...
- Конечно, нет. Тут как могло поступить государство? После 1923 года, коль скоро наследники официально не обратились за выдачей свидетельства на право собственности, ее могли признать «имуществом без хозяина». И тогда, по закону, она перешла бы в собственность государства. Но и это сделано не было. Так что, если следовать строго букве закона, наследники бывших хозяев юридически считаются сейчас собственниками некогда отнятых зданий и территорий.
Кстати, национализация коснулась ведь далеко не всех собственников. Некоторым из них, наиболее отличившимся, советское правительство даже охранную грамоту давало. Но это была незначительная часть собственников. Большую просто выкинули из домов, без всяких документов, без оснований, без предоставления жилья. Многие сразу попали под репрессии, многих расстреляли. Теперь даже невозможно часто узнать, кто именно в этом доме жил. Списки жильцов уничтожены, документы даже у наследников не сохранились.

Подавляющее меньшинство

- Сейчас, если сопоставить сегодняшние и дореволюционные списки, в столице живет всего 4,6% москвичей, корни которых уходят в Москву начала прошлого века.
- А где остальные?
- А остальных нет. Потомков богатых фамилий практически всех уничтожили. Мало кто остался. Про документы на собственность и говорить нечего, их вообще уничтожали сами хозяева, потому что в тридцатые годы даже наличие у вас, скажем, купчей могло стать составом преступления. Для того чтобы сохранить документы, требовался немалый героизм. А поэтому даже для Москвы сегодня реституция - это не проблема. Большинство из наследников просто не смогут собрать документы.

- А были ли у нас какие-нибудь попытки провести закон о реституции?
- Были. В Госдуме был такой депутат Лисичкин Владимир Александрович. Он вносил такие законопроекты. Отдельный законопроект по возврату собственности казачьих общин, отдельный законопроект по возврату церковной собственности, по реституции собственности физических лиц и по реституции собственности юридических лиц. Четыре законопроекта. (Был еще компромиссный законопроект - о восстановлении прав физических лиц на отчужденное после 1917 года недвижимое имущество, находящееся в ненадлежащем состоянии, к реконструкции которого государство не приступало.) Ну, естественно, все эти законопроекты не прошли. Сразу начинались разговоры о гражданской войне, о поголовной резне, о хаосе, в который страна погрузится... Такую чушь несли с трибуны, просто диву даешься. Кстати, я у Лисичкина тогда был доверенным лицом и ответственным секретарем «круглого стола» по вопросам реституции. Мы там доказывали, что у нас не может быть гражданского общества, пока не будут защищены права собственника, а защита прав собственника без проведения реституции - это нонсенс.

Мнение специалиста:

Москва и окрестности

Не исключено, что скоро объявятся люди, желающие зарегистрировать свои права на отнятые после революции дома и землю, расположенные не только в Москве, но и в области. Такой недвижимости в Подмосковье - немерено. Вот что по этому поводу говорит Борис УТКИН, начальник отдела по регистрации прав собственности на землю Московской областной регистрационной палаты:
- Закона о реституции в Российской Федерации нет. Этот вопрос обсуждался еще в начале 90-х годов, и я считаю, что решение тогда было принято правильное, потому что вряд ли возможно спустя такой длительный срок вообще найти какие-то архивные документы, подтверждающие права на саму собственность, на землю и так далее. Что касается ситуации с Тамарой Близинской, здесь дело не в том, что ее предки двести лет владели этой землей, а в том, что сама эта гражданка пользовалась землей в течение длительного времени и в том числе до 6 марта 1990 года, поскольку новый Земельный кодекс установил именно эту дату для бесплатной передачи собственности. Кроме того, есть еще норма Гражданского кодекса Российской Федерации, статья 234 «Приобретательная давность», где говорится о том, что лицо, которое открыто, добросовестно и непрерывно владело недвижимым имуществом в течение 15 лет, имеет право бесплатно получить данное недвижимое имущество в собственность. Причем в пункте 3 этой статьи сказано, что пользователь земли, если он, например, получил эту землю в наследство в 2000 году, а у его бабушки или дедушки права собственности никак не были оформлены, имеет право к своему трехлетнему сроку присоединить весь тот срок, в течение которого этой землей пользовался сам завещатель. То же относится и к ситуациям продажи, дарения и так далее. Но решение об этом имеет право принять только суд, никак ни глава администрации или местного самоуправления. Им такого права не дано. Хотя мы часто встречаемся со случаями, когда чиновники пишут документы, что в связи с тем, что его бабушка или там прадедушка всегда тут жили, поэтому дать ему бесплатно... Такие постановления силы не имеют. Если человек хочет получить право собственности, он должен пойти в суд, заплатить положенную пошлину и дождаться решения. Спорящей стороны в данном случае обычно не бывает, поэтому решение принимается быстро и, как правило, в пользу истца. В случае с этими 24 сотками, правда, спорящая сторона была, в ее роли выступало московское правительство, но суд, как видите, поступил по справедливости, как и должен был поступить.