Однако найти настоящую жемчужину старого Ваганькова не так-то просто. Надо миновать дом Шамшиной (одна из наиболее зрелых работ великого архитектора Федора Осиповича Шехтеля, 1910 год постройки), затем свернуть в подворотню дома №15, расположенную почти напротив церкви св. Николая. Если подворотня будет заперта решеткой, подождать, когда в нее начнет въезжать машина кого-нибудь из местных жителей; проскользнуть следом и наконец увидеть в глубине двора… угрюмую трехэтажную руину. Прежде ее занимали службы библиотеки имени Ленина, но в середине 1990-х в доме произошел пожар. Из здания все спешно съехали, а его бросили погибать… За 10 с лишним лет «вольной жизни» дом еще несколько раз горел, на стенах его выросли березки, а часть заднего фасада рухнула. В общем, зрелище не вызывает восхищения. Между тем перед вами палаты Левашовых, одна из наиболее интересных гражданских построек Москвы XVII века.

При внимательном рассмотрении можно увидеть в постройке и заложенную арочную дверь (чуть выше нынешнего уровня земли), и сложный узор кружевных наличников на втором этаже. Примерно в центре фасада (правее заваренной арматурой двери подъезда) можно разглядеть следы парадного входа в палаты – здесь к ним примыкало Красное крыльцо. Чтобы попытаться представить первоначальный облик этой развалины, взгляните, при случае, на известные палаты Сверчкова на Покровке – внешний декор этих зданий довольно близок к «левашовским».

Достоверно история старого дома прослеживается лишь с середины XVIII века, до недавнего времени он этим веком и датировался. Однако в начале 1990-х реставратор Борис Могинов по собственной инициативе провел исследования и обнаружил кладку XVII столетия. Выяснилось, что строение 3 на самом деле является довольно хорошо сохранившимися палатами раннепетровского времени и представляет собой редкий пример памятника, с четким разделением на мужскую и женскую половины. То есть каждая половина дома имела свои сени с выходами на передний и задний дворы: хозяин принимает гостей, хозяйка присматривает за хозяйством. Фасады палат были украшены богатыми кирпичными наличниками, рисунок которых на переднем и заднем фасадах неодинаков. Пока специалисты не пришли к единому мнению относительно первоначальной принадлежности староваганьковских палат. Понятно лишь, что столь богатые хоромы, да еще и в престижном месте, могли быть построены только очень знатным и влиятельным человеком.

Тут стоит отметить следующее: в XVII веке, где-то в начале Знаменки, располагался двор сподвижника царевны Софьи, думного дьяка Стрелецкого приказа - Федора Леонтьевича Шакловитого. В сентябре 1689 года он был казнен по обвинению в заговоре в пользу Софьи, и его владение отошло к Автамону Ивановичу Иванову. Будучи всего лишь сыном священника, Иванов начал свою выдающуюся карьеру подьячим Поместного приказа. В 1682 стал дьяком, еще через шесть лет дослужился до высокого звания думного дьяка. С 1694 года он ведал не только Поместным, но и Иноземским, Рейтарским и Пушкарским приказами, был доверенным лицом Петра I, состоял с ним в личной переписке и имел право присутствовать в Сенате наравне с сенаторами. Автамону принадлежали 16 000 душ крестьян и несчетные капиталы. В 1709 году, после смерти Иванова, усадьба на Знаменке перешла к его сыну Николаю, петровскому гардемарину, позднее унтер-лейтенанту флота.

С 1738 года (и это уже не предположения, а достоверные данные) усадьба в Староваганьковском переходит к генерал-аншефу Василию Яковлевичу Левашову (1667-1751гг.), еще одному человеку, сделавшему замечательную карьеру в эпоху петровских преобразований. Он начал военную службу в 1696 году простым солдатом, но уже с 1722 года, после Персидского похода, был назначен управляющим присоединенными от Персии областями. Участвовал в русско-турецкой войне 1735-1739 годов и в шведской (1741-1742 гг.). Лишь в конце 1740-х осел в Москве, приняв должность московского главнокомандующего. Умер генерал-аншеф Левашов в возрасте 84 лет и был похоронен в соседнем с его усадьбой, Крестовоздвиженском монастыре. После, в течение 30 лет, домом владел его сын, генерал-поручик Иван Васильевич, а с 1780 по 1828 год усадьба числилась за четырьмя дочерями Левашова. Таким образом, род Левашовых владел ею почти век.

В XVIII веке, по линии переулка, были выстроены «людские каменные палатки», а в южной части владения, там, где теперь стоит дом Шамшиной, располагался старый усадебный сад. От пожара 1812 года дом никак не пострадал. В 1838 году появился двухэтажный флигель с конюшней на заднем дворе, который сохранился и до сих пор бросается в глаза своей необычной раскраской - в 1980-е кто-то нарисовал вокруг его окон веселенькие наличники. Окончательно свой древний облик палаты утратили в 1877 году, когда были разобраны все старые своды и надстроен третий этаж. После палаты сдавались в наем. Уличные флигели были объединены в одно здание, надстраивавшееся,  сначала в 1901-м, затем еще раз - в советские годы. В итоге дом разросся до семи этажей.

В квартире №16, с 1925 по 1956 год, проживал один из основателей советского кинематографа - режиссер Лев Владимирович Кулешов, наиболее известной работой которого стал немой фильм «Необыкновенные приключения мистера Веста в стране большевиков». Здесь же жила его жена, актриса Александра Хохлова - дочь врача Сергея Боткина, внучка купца и мецената Павла Третьякова, племянница художника Бакста. Она была видным персонажем культурной жизни Москвы 1920-х, но, к сожалению, рано оставила кино – не могла работать ввиду своего благородного происхождения. Официальная же версия звучала по-иному: дескать, Хохлова некрасивая и худая, и ролей под нее нет. Версия, сильно притянутая за уши, так как тот же Эйзенштейн писал: «Хохлова может сделать жанр. Хохлова именно тот материал, «под» который можно делать свои картины».

Но вернемся к судьбе древних палат. Казалось, они были обречены еще в 1960-е, когда попали под снос в связи со строительством второй очереди Нового Арбата. Известно, что «вставная челюсть» должна была протянуться до самого Кремля и образовать единый ансамбль с Дворцом Съездов. Ради этого предполагалось снести почти всю историческую застройку Воздвиженки. Исключение делалось только для усадьбы градоначальника, занимаемой Музеем архитектуры. Ее должны были передвинуть в глубь квартала на довольно приличное расстояние. Палаты Левашовых тоже попали в зону реконструкции. По счастью, проект не был осуществлен - и у памятника появился шанс «на выживание».

Однако, как уже говорилось, в 1990-е дом сгорел по вине занимавшей его библиотеки имени Ленина. До совсем недавнего времени она продолжала оставаться арендатором здания (еще в 1994 году получившим статус «вновь выявленного памятника архитектуры»). У самой библиотеки денег на реставрацию не было, за многие годы со дня первого пожара, владелец не удосужился провести даже элементарные противоаварийные мероприятия! Между тем реставраторы несколько раз сводили руководство библиотеки с инвесторами, готовыми нести расходы по восстановлению дома. Весьма немалые, кстати.