В мае 1907 года на Большой Ордынке, что в Замоскворечье, до недавнего времени улице довольно грязной, с мелкими лавками, трактирами и постоялыми дворами, случились некоторые изменения, о которых тотчас же заговорили обыватели. Купец Соловьев продал большое свое владение с четырьмя двухэтажными домами и обширным садом самой великой княгине Елизавете Федоровне. Сюда переехала она из Николаевского дворца, где жила после трагической гибели великого князя, здесь решила обустроить обитель милосердия для помощи всем больным, раненым и увечным. Весьма необычную хотя бы тем уже, что сестры принимали обряд посвящения без монашеского пострига. Любая из них могла покинуть обитель, когда на то появлялось желание. Главной же целью общины была помощь мирянам и, прежде всего, лечение. Хирургическая больница обители считалась одной из лучших в Москве. Известные врачи работали и оперировали здесь бесплатно.

В 1909 году Елизавета Федоровна купила еще один, прилегающий к саду обители, участок с домом. Официально именно этот год считается годом учреждения обители. К этому же времени относятся работы по строению новых зданий и приспособлению старых.

В частности, на пожертвования обывателей, которым обитель пришлась весьма по нраву, архитектором А.В. Щусевым был создан Покровский храм.

«В центре стоит небольшой храм, представляющий собой как бы возрождение старинного московского стиля, в духе церкви спаса на Бору, - напишет в 1917 году путеводитель «По Москве». - Церковь «не стремится ввысь, к небу, она вся низкая, приземистая, вросшая в землю, к земле привязывающая». По стенам снаружи кое-где разбросаны скульптурные орнаменты. Большая центральная глава храма – темная, крытая листами железа, скованными гвоздями; малые главки у пристроек – густо-синие, вытянутой формы. Земному, трудовому характеру храма соответствует и внутреннее убранство его, дающее «ощущение умиротворенности, человечески простой и доступной святости», и его роспись – работа М. В. Нестерова, неспособного к религиозному пафосу – тогда Нестеров становится холодным, - зато умеющего просто и проникновенно передавать бессознательную религиозность простого русского народа и грустную нежность северного русского пейзажа».

Но… приходит 1917, а затем и куда более страшный для обители 1918-й. Марфо-Мариинскую общину назвали «гнездом мракобесия и контрреволюции», великую княгиню арестовали, и в 1918 году она приняла мученическую смерть в Алапаевске. Монахини Турковицкого монастыря перебрались в Екатерининскую пустынь под Москвой, а сестры обители продолжали выполнять свой долг. До 1926 года обителью руководила мать-казначейша Валентина Сергеевна Гордеева. В 1928 году был закрыт храм Марфы и Марии, а в обители разместилась поликлиника ЦКБУ (центральная комиссия по улучшению быта ученых). В Покровском храме сначала расположился кинотеатр, затем склад, в 1945 году церковь стала владением Всероссийского художественно-реставрационного центра имени И. Э. Грабаря.

Возрождение обители началось в 1990 году. В 1992 году согласно постановлению правительства Москвы архитектурный комплекс Марфо-Мариинской обители был передан Московской патриархии. С 1999 года начались реставрационные работы.

В преддверии столетнего юбилея, который случится в феврале 2009 года, темп работ решено было существенно ускорить. Кроме того, в 2006 году произошла смена руководства обители. Это и отсутствие единого проекта реставрации (на территории обители 10 зданий и несколько заказчиков) дало неожиданный результат.

Сначала от руководства обители последовало предложение чуть ли не разобрать только что отреставрированное здание больницы. От этой идеи, правда, быстро отказались. Но все же, по словам реставратора 1-ой категории, лауреата Национальной Премии «Культурное наследие» Н. А. Семиной, решили заменить «материалы отдельных конструкций стен, перегородок и перекрытий, выполненных в 2000-2003 гг., которые ни в какой в замене не нуждались».

Затем начались проблемы с общежитием сестер милосердия, построенным Челищевым. Благодаря поликлинике, располагавшейся здесь в годы советской власти, здание дошло до начала 2000 годов в уникальном состоянии. Сохранились декор, паркет, скрытый до поры до времени дешевым линолеумом, метлахская плитка, в том числе и в санузлах, замки, дверные ручки, латунные краны в умывальных, даже доломитовые лестницы, которые в советское время были просто замурованы. Собственно, здание нуждалось даже не в реставрации, а в обычном ремонте. Была возможность восстановить дореволюционную систему отопления, чтобы показать гений инженерной мысли. Была… Специалисты института «Спецпроектреставрация» провели обследования, выпустили и передали для согласования в Москомнаследие проект предмета охраны по общежитию, куда были включены и интерьеры. На основании этого ими же был выполнен проект реставрации, который однако не был принят Моспроектом-3 во внимание при проектировании так называемого приспособления. И случилось то, что случилось: после консультаций с Москомнаследием настоятельница стала требовать полного демонтажа - в результате от подлинного общежития остались только наружные стены. Интерьеры общежития, которые пережили советскую власть, на сегодняшний день утрачены безвозвратно. Шансом восстановить (заметьте, не воссоздать, ведь все уцелело!) первоначальную обстановку не просто не воспользовались, его растоптали со всеми подобающими случаю согласованиями. Архитектор, ведущий данный объект, увидев безжалостный проект приспособления, просто отказался продолжать работы. Более того, написал письмо патриарху, но не был услышан. Понять архитекторов, реставраторов, инспекторов по охране культурного наследия, продолживших работы, в этом случае невозможно.

Дальше больше. В конце августа нынешнего года был разрушен переход на уровне второго этажа между амбулаторией и больницей, авторство которого приписывают А. В. Щусеву. Впрочем, дело не столько в авторстве, сколько в разрушении уникальной планировочной структуры обители. И в бессмысленности принятого решения. Ведь переход, имеющий несомненную историческую ценность, разрушили из-за того, что он якобы помешал бы, случись что, проезду пожарных машин. Хотя реставраторы предлагали устроить проезд из соседнего владения, пожертвовать памятником оказалось легче. На сегодняшний день перехода не существует, и уничтожен он в процессе «реставрационных» работ.

Кроме того, пропали уникальные двери Марфо-Мариинской церкви, срублена липа, есть и другие замечания. О происходящем в обители написано не одно письмо. Последнее из обращений было адресовано министру культуры А. С. Соколову и стало самым серьезным в этой истории. В конце августа Россвязьохранкультуры начало проверку, в результате которой было обнаружено отсутствие общего проекта, наложены административные штрафы. Дана рекомендация по восстановлению перехода и предписание по восстановлению двери. Но это будут уже копии. А общежитие утрачено, предмет охраны, как выяснилось, не был утвержден. Так что даже восстанавливать разрушенное никто не будет.

*Дополнительную галерею и фотографии ныне уничтоженных интерьеров общежития сестер милосердия вы можете увидеть здесь.