Наследие великого архитектора – построенные им дома, проекты, вошедшие в учебники архитектуры, новые архитектурные течения, изменяющие облик городов и менталитет народов. То, что называют слагаемыми культуры. Наследство – вещь более интимная и относится только к ближайшим родственникам.

Но бывают случаи, когда наследство оставленное потомкам, представляет собою часть наследия. Пример тому - дом архитектора Мельникова, возведенный им по собственному проекту на заработанные деньги для себя и своей семьи в 1929 году в самом центре Москвы в Кривоарбатском переулке. Это последний личный особняк, построенный с благословения и при поддержке государства победившего пролетариата.

Константин Степанович Мельников родился в московской деревне Лихоборы 22 июля (3 августа) 1890 г. в семье рабочего. На его художественные способности обратил внимание инженер Чаплин. Он принял участие в судьбе мальчика, помог в 1905 году поступить в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. В 1914-м Мельников окончил его живописное отделение (мастерскую Коровина), а в 1917-м – архитектурное (мастерскую Жолтовского и Иванова-Шица).

Короткое время преподавал во Вхутемасе (Высшие художественно-технические мастерские, 1920), избрав не определенную конструктивистскую программу, а принцип вольной импровизации. Первым его значительным произведением стал павильон «Махорка» на Всероссийской сельскохозяйственной выставке (1923). Мировую славу Мельникову, да и всей советской архитектуре, принесло второе его выставочное здание, - павильон СССР на Выставке декоративного искусства и промышленности в Париже (1925). Тогда же Мельников создает три проекта больших гаражей: один для Парижа, и два для Москвы, разрабатывая для них принципиально новую систему «прямоточно»-свободного разъезда машин.

Однако проекты жилых домов у властей восторга не вызывали. Мельников снова и снова рисовал экономичные дома-ульи, состоящие из вписанных друг в друга цилиндров, и образующие необычные и, по его мнению, чрезвычайно удобные для жизни микрорайоны.

Иллюстрацией идеи правильного и экономичного жилья стал собственный дом Мельникова, построенный из наиболее дешевых для того времени материалов - кирпича и дерева.

Дом состоит из двух, вписанных друг в друга, различных по высоте цилиндров, не имеющих внутри ни одной несущей опоры. Безбалочная конструкция перекрытий опирается на внешние стены, разрезанные множеством шестиугольных сотообразных окошек и громадным окном на фасаде. Окон невероятно много - в одной только спальне их 12, а в мастерской - 38.

Разноуровневое членение внутреннего пространства, необычные цветовые и световые решения, отклонения от строгой геометрии создают впечатление, что дом много больше внутри, чем снаружи. Невероятная для дома, расположенного в центре Москвы, терраса для чаепитий, являющаяся также и солярием, прекрасная гостиная, удобные рабочие комнаты для всех членов семьи. Но особо следует сказать о спальне.

Это самая странная из всех существующих в мире спален. Она являлась лабораторией, где проверялась возможность создания наиболее благоприятных условий для сна, которому Константин Степанович придавал огромное значение. В ней стояли три, вмурованные в пол кровати, на которых спали все члены семьи Мельникова - он сам, его жена, сын и дочь. Кровать супругов была частично отгорожена зеркальными ширмами. У совместного сна была твердая теоретическая основа.

Параллельно со строительством дома Мельников занимался разработкой проекта «Зеленый город», своеобразного парка культуры и отдыха. Так как под отдыхом Мельников понимал только и исключительно сон, - его «Зеленый город» должен был быть полностью предназначен для качественного отправления этой потребности организма, и представлял собою огромные (на 4000 мест) комфортабельные общие спальни. На созданном им плакате написано: «Сон - лечебный фактор! Думающий иначе – больной», «Спать должно по цехам», «Лечить сном вплоть до изменения характера».

В начале тридцатых годов Мельников впал в немилость. Сидя в своем особняке, он создавал проекты гениальных кинетических объектов, таких, как памятник Колумбу для Санто-Доминго, или театр имени МОСПС, но на жизнь ему приходилось зарабатывать строительством подмосковных «теремков». Масштаб личности Мельникова больше не был востребован родным государством. В то же время за границей на его старых проектах учились поколения новых архитекторов. Он умер в собственном доме, в возрасте 83 лет, не зная, что еще при жизни стал классиком и мировой знаменитостью.